Сердце билось, смертно тоскуя,

Целый день я бродил в тоске,

И мне снилось ночью: плыву я

По какой-то большой реке.



С каждым мигом все шире, шире

И светлей, и светлей река,

Я в совсем неведомом мире,

И ладья моя так легка.







Красный идол на белом камне

Мне поведал разгадку чар,

Красный идол на белом камне

Громко крикнул: "Мадагаскар!"



В раззолоченных паланкинах,

В дивно вырезанных ладьях,

На широких воловьих спинах

И на звонко ржущих конях,



Там, где пели и трепетали

Легких тысячи лебедей,

Друг за другом вслед выступали

Смуглолицых толпы людей.



И о том, как руки принцессы

Домогался старый жених,

Сочиняли смешные пьесы

И сейчас же играли их.








А в роскошной форме гусарской

Благосклонно на них взирал

Королевы мадагаскарской

Самый преданный генерал.



Между ними быки Томатавы,

Схожи с грудою темных камней,

Пожирали жирные травы

Благовоньем полных полей.



И вздыхал я, зачем плыву я,

Не останусь я здесь зачем:

Неужель и здесь не спою я

Самых лучших моих поэм?








Только голос мой был не слышен,

И никто мне не мог помочь,

А на крыльях летучей мыши

Опускалась теплая ночь.



Небеса и лес потемнели,

Смолкли лебеди в забытье...

... Я лежал на моей постели

И грустил о моей ладье.