Я бы рада сказать, что в голосе Norah Jones нет ничего черничного, но не могу. Как слышу, так сразу: My blueberry nights и ничего не могу поделать. И дело не в том, что фильм так понравился, а просто в атмосфере, в звуках, в которых хочется утопать, как в пушистом ковре, в запахе этого пирога, в конце концов, и в какой-то трогательной сонной нежности, которая задерживается лишь на несколько мговений пока ты, просыпаясь, открываешь глаза. И в ней вся прелесть ютных кофеен и долгих вечеров, проведённых рядом...
Знаешь, вчера был чудесный вечер, фантастический в каком-то смысле. Я хочу сохранить его, хочу сохранить эту свободу, не омрачаемую ничем. Я не знала, что буду говорить о нём, о нашем имбирно-шоколадном вечере, но это, правда, ни с чем не сравнимое удовольствие: быть твоей и знать, что это наяву, потому что кроме нас с тобой (как это всегда бывало) к этому оказывается причастен (вдруг!) ещё один человек. Совершенно незнакомый мне, но из-за одного его молчаливого даже не одобрения, а принятия, дозволения возможности нашей близости он на этот вечер стал просто необходим. Необходим, чтобы смеяться вместе, чтобы видеть твою улыбку и гордиться - слышишь? - гордиться тем, что я могу положить голову тебе на плечо или взять тебя за руку... А ещё понимать, как много нас связывает. То, что не рассказать никому, то, что доступно и понятно лишь нам одним, то, что произносится одними губами и может быть прочитано в уголках смеющихся глаз. Это счастье, что наш год начался именно так. Я верю, что это будет наш год.