- Что-то нашей Луны не видно. Не знаешь, куда она могла запропаститься? – спросил Ёжик.
Он сидел, закутавшись в плед, и смотрел на звёзды. Ночь была по-августовски прохладной, но возвращаться домой не хотелось.
- Может, у неё сегодня выходной… - философски заметил Львёнок.
- И она отправилась в жаркие страны, чтобы там полежать на тёплом песочке, искупаться в море… – подхватил Ёжик.
- Вот вернётся завтра, вся загорелая, шоколадного такого цвета, - продолжил Львёнок, - и не скажет, конечно, но точно подумает: «А дома-то всё-таки лучше…» Будет разбирать чемоданы весь вечер и, может быть, даже всю ночь…
- Ага, а знаешь, что у неё в чемоданах-то? – перебил Ёжик. – Песок да солёные брызги, так что жди дождя. И ещё морской ветер, тёплый-тёплый. Он взъерошит тебе гриву, а мне будет щекотать нос так, что я не выдержу и чихну!
- И, наверняка, крошки от печенья, - добавил Львёнок.
- Это почему ещё? – не понял Ёжик.
- Ну, лежит она там под пальмами, на морском-то берегу, ест печенье, а крошки смахивает незаметно на полотенце…
- А однажды уснет на пляже и один бок у неё обгорит! – радостно вставил Ёжик.
- Но мы этого, конечно, не увидим, потому что к нам она повернётся другой стороной, - сообразил Львёнок.
- Ты тогда скажешь: «Вот и последние тёплые деньки настали…» И мы в последний раз пойдем купаться на озеро.
- Да-а… - протянул Львёнок. – Только бы она вернулась, пока ночи не стали совсем тёмные и длинные.
- Вернётся, - заверил его Ёжик. – Как надоест ей отдыхать, сразу вернётся.
- А вдруг не надоест? – засомневался Львёнок.
- Исключено! Слишком уж скучно долго сидеть без дела, от этого даже устать можно, - со знанием дела ответил Ёжик.
Глаза у него слипались, и он незаметно щипал себя за лапу, чтобы не заснуть.
- Вот бы она привезла нам красивых ракушек, - мечтательно сказал Львёнок. – У нас их здесь совсем мало…
- И морскую звезду, – зевая, добавил Ёжик.
Она появилась, когда Ёжик и Львёнок уже давно спали в своих кроватках. Звонкие капли затанцевали на крыше, и удивлённо зашептались деревья, радуясь неожиданно тёплому ветру. А на озерной глади, будто извиняясь за свое опоздание, дрожала лунная дорожка, и никто не мог сказать, почему на утро роса казалась чуточку солёной.